Когда отгремят выстрелы салютов, когда созвонишься со всеми — и поздравишь, или выслушаешь поздравления. Когда на ТВ, которое никогда не смотришь - но тут вдруг заглянешь в эфир, - закончатся все мероприятия. Вот тогда...
Вот тогда вдруг сядешь и начнешь вспоминать свое. Наверное, детство. Ведь именно в нем, в детстве, этот день был по-настоящему особенным. Только-только кострами весенней травы отошли первомайские дни, и вдруг он: День Победы. Не успел еще оглянуться.
И вспоминается — сколько в детстве было рядом людей, прошедших войну. В школе. «Пеньшер» — подпольная «кличка» нашего учителя пения. Над которым мы, дети, сначала «издевались», зная его особенность: стоит его спросить про войну — и урока не будет. А потом что-то пронзительное «пронзало» — и становилось стыдно. И эти уроки, где он рассказывал про фронт, про то, как шли дни до победы, вместо того, чтобы петь, как того требовала школьная программа — они вдруг и остались единственным ярким воспоминанием со школы.
Я из года в год вспоминаю слова человека, фронтовика, которого я совершенно не помню. То ли он в ЦК работал, то ли вообще там не работал. Но как иначе еще могли быть семьей знакомы. Да и важно ли это?
Он говорил, что за одну единственную песню Высоцкому должны были дать государственную премию. И для меня, человека, которого коснулась (как и всех в стране) и не коснулась война, есть две песни, которые ее олицетворяют. Конечно, первая — это «День Победы».
А вторая — вот эта. Которой должны были бы дать государственную премию. Если бы сволочи не сидели там, где они сидели.